Кнарик
Хранители сказок | Сказки Гурьева Оксана Николаевна
Эта история произошла в одном европейском государстве. Во владениях знатной маркизы почтенных лет по имени Гортензия. В молодости Гортензия славилась своей красотой. Она часто устраивала приёмы, светские рауты и балы. Огромное количество поклонников окружало её и добивалось расположения капризной маркизы. Но миледи была слишком разборчива и отвергала одного за другим. А время летело стремительно. Не успела красавица оглянуться, как молодость прошла. Когда-то верные кавалеры женились на других достойных дамах. А Гортензия осталась одна.
Она разглядывала в зеркале своё отражение — некогда прекрасное и юное лицо покрыто морщинками, густые чёрные волосы отдают сединой. Маркиза со злостью ударила кулаком по зеркалу, да так сильно, что оно разлетелось в дребезги. Миледи готова была отдать всё, только бы вернуть себе прежнюю молодость и красоту. Будучи особой весьма состоятельной, Гортензия решила посвятить себя поиску секрета молодости. Для этой цели в своём замке она открыла лабораторию и наняла на службу самых лучших алхимиков. Сама же маркиза погрузилась в чтение книг, очень редких и дорогих, которые присылались в её библиотеку со всего света. Возможно, поэтому её персона вызывала множество толков и слухов. Ей приписывали увлечение чёрной магией, в чём она изрядно преуспела.
Люди говорили, что миледи в последнее время стала слишком нетерпима к молоденьким хорошеньким девушкам. Особо доставалось прислуге от неё. Молодые горничные куда-то внезапно исчезали одна за другой. В округе сплетничали, будто миледи при помощи колдовства превращала красавиц в жаб или змей, в облике коих они доживали свой век в сыром подвале замка.
В любом случае, это всего лишь слухи. В свете маркиза всё же имела значительный вес. Многие желали иметь знакомство с этой знатной дамой. Её регулярно приглашали на светские мероприятия. На одном из таких званых ужинов хозяйка похвасталась ей своим новым нарядом. Маркиза была редкая модница. Платье графини произвело впечатление.
– Ах, это всё мой новый портной, – продолжала хвастать графиня, – он совсем недавно объявился в наших краях. Молодой и очень талантливый.
Миледи любовалась работой мастера. Она рассматривала детали, крой и пришла в восторг.
– А не пришлёте ли Вы, графиня, ко мне Вашего талантливого портного?
Графиня была рада угодить особе выше её по положению. И посему дала твёрдое обещание.
Так маркиза Гортензия впервые познакомилась с юношей по имени Белозор.
– Время осенних балов обязывает побеспокоиться о новых нарядах, – объяснялась миледи с портным, когда тот появился в её замке по рекомендации графини.
Она была высокомерна и сдержанна с ним. А он учтив и вежлив. Маркиза сразу же заказала ему дюжину новых нарядов. Белозор очень старался угодить знатной даме. И его старания не остались напрасными. Новые платья маркизы всегда были замечены на приёмах. Дамы любовались с завистью, а кавалеры с восхищением. Белозор — мастер своего дела. Он очень выгодно подчеркнул достоинства фигуры. Цвет платьев освежал лицо. Замысловатый фасон каждого костюма делал его неповторимым.
Маркиза ликовала. На всех раутах она в центре внимания и всё благодаря новым нарядам. В очередной раз, делая примерку, вдруг произнесла:
– Я совершенно очарована вашей работой, юноша, мне непременно надо вас наградить. Желайте же, чего вам хочется.
Портной юноша робкий, скромный ответил:
– Вы щедро мне платите, миледи, чего же ещё желать? – При этом он почтенно приклонил голову, как требовал того этикет.
Маркиза рассмеялась. Такая непосредственность юноши расположили её:
– И всё же я настаиваю. Желаю вас отблагодарить.
– Разве что…разве что эти лоскутки… – он поднял с пола несколько маленьких кусочков ткани, оставшихся от платья маркизы.
Маркизе такое пожелание показалось странным, она поинтересовалась:
– Но для чего тебе, портной, эти лоскутки? С них уже ничего не пошьешь.
– Ах, миледи, это для моей младшей сестрёнки. Мы давно с ней осиротели. Я ей и за мать, и за отца. Есть у неё такое пожелание – лоскутки от дорогих отрезов. Из них она сошьёт платьица для своих кукол. И раз уж я смею, миледи, просить, то пусть исполнится желание маленькой сиротки.
Маркиза была тронута такой привязанностью юноши к сестре и добавила:
– Что проку мне от этих маленьких кусочков? Изволь, пусть твоя сестрица забавляется. Только ответь мне, как её зовут?
– Кнарик, миледи, её зовут Кнарик.
– Какое необычное имя. Что оно значит?
– Кнарик — это птичка, миледи, и сестрица ему полностью соответствует — такая же маленькая и юркая.
С тех пор портной собирал лоскутки от дорогих нарядов маркизы и относил домой сестре к её огромной радости, ведь ткани для маркизы поставлялись самые красивые и дорогие со всего света.
А меж тем, время неумолимо летело вперед. Ему свойственно как созидать, так и разрушать. Оно беспощадно стирало с лица Гортензии остатки молодости и красоты. Труды алхимиков были тщетны. Секрет так и не был открыт спустя годы. Но светскую жизнь ещё никто не отменял. На этот раз была очередь маркизы давать бал в своём замке. Гортензия призвала к себе Белозора:
– Белозор, ты должен превзойти себя. Пошей такое платье, какого нет и у самой королевы.
Портной направился домой. Задача перед ним стояла непростая. День и ночь он думал, пока случайно не наткнулся на рисунок сестрицы. На нём было нарисовано совершенно дивное платье.
– Вот оно! – воскликнул он, – это то, что надо!
Спросив позволения у сестры, Белозор поспешил обрадовать маркизу. Миледи интересный фасон пришелся по душе.
– Ты чудо, Белозор! Раз смог до подобного додуматься.
– Ну, что вы, – скромно отвечал юноша, – я нашёл этот эскиз на столе у сестрицы, это исключительно её заслуга.
– Ах, право, какая умница твоя сестра. Только позабыла, как её зовут? Эдакое необычное имя.
– Её зовут Кнарик — маленькая юркая птичка.
– Да, да, забавно — птичка. Теперь должно быть она совсем взрослая.
– Совсем невеста, – согласился с ней Белозор.
– Молодой девушке не следует засиживаться дома. Я хочу вас обоих отблагодарить. Желаю непременно видеть во дворце на скором балу.
Белозор поблагодарил маркизу, но сразу же поспешил извиниться за то, что сам не сможет присутствовать, сославшись на сильную занятость. Теперь время осенних балов. Всякая модница в округе хотела шить бальное платье непременно у него. Но вот сестрица будет несказанно счастлива и почтёт за огромную честь присутствовать на балу у такой знатной особы, как маркиза. На том и порешили. Гортензия с нетерпением ожидала знакомства с Кнарик. Но с ещё большим нетерпением этой встречи жаждала юная особа. Для девушки это был первый бал в её жизни. Она с огромным волнением взялась за приготовления.
Пока брат делал примерки и шил наряд для маркизы, Кнарик, собрав все лоскутки, а их к тому времени скопилось немало, принялась шить наряд для себя. Кусочек к кусочку, лоскуток к лоскутку. Здесь расшила бисером, а там полеточками и стразинками. Когда девушка надела готовое платье, добрая улыбка озарила её лицо. Она была собой довольна.
Наконец настал долгожданный день. Кнарик накануне не спала всю ночь. В ожидании чудесного вечера, маркиза занималась своим внешним видом. Освежала лицо косметическими масками, натиралась благовонными маслами… К вечеру хозяйка бала была готова. Маркиза нанесла побольше белил на лицо, надела модный парик и обрядилась в новое платье, что пошил для неё Белозор. Полюбовалась собой во всех зеркалах и в целом осталась довольна. Необыкновенный покрой платья и многочисленные драгоценные камни на нём смотрелись восхитительно. От малейшего движения драгоценности сверкали, блестели и переливались.
Гортензия проследовала в бальный зал. Завидев её, гости открывали рты и возгласы восторга донеслись до ее слуха. Маркиза, преисполненная гордости и чувства собственного превосходства, с достоинством шествовала в конец зала. Оркестр играл задорную музыку. Дамы и кавалеры разбившись на пары танцевали, казалось, забыв обо всём. И лишь появление какой-нибудь, вновь прибывшей, особы на миг отвлекало их. Миледи восседала на кресле и с интересом наблюдала бал. Гортензия разглядывала гостей и убеждалась, что сегодня она, впрочем, как и всегда, самая изысканная дама на балу.
Вдруг музыка притихла. В перерыве объявили о прибытии особы по имени Кнарик. По залу пронесся лёгкий шёпот. Девушка направлялась к хозяйке торжества, дабы засвидетельствовать своё почтение. Маркиза с нетерпением ожидала появления новой гостьи. Кнарик шествовала по проходу, а гости расступались перед ней совершенно ошеломлённые неземной красотой девушки и необыкновенно восхитительным нарядом. Платье было настолько оригинальным, что хотелось рассматривать и рассматривать детали. Простые блёстки искрились и светились. Кнарик не поленилась хорошенько расшить бальный наряд. Толпа, как заворожённая любовалась незнакомкой. Все перешептывались и задавались вопросом: «Кто эта прелестная особа?» В следующий миг девушка предстала перед хозяйкой. Едва лишь Гортензия бросила на Кнарик свой взгляд, как приветливая улыбка исчезла с лица. Колючие и холодные глаза впились в девушку. Так юна, очаровательна и прелестна она была, так восхитительна и прекрасна, что у Гортензии перехватило дыхание. Но девушка была так счастлива, что не заметила столь скорой и разительной перемены. Она отвесила маркизе глубокий реверанс. Все в зале замерли и с любопытством наблюдали за происходящим. Маркиза поднялась и приблизилась к девушке. Она очень пристально и внимательно разглядывала её. Гортензия стиснула зубы от злости, так молода и исключительно прелестна была Кнарик. В следующий миг миледи резко взмахнула веером, демонстрируя своё недовольство. Напряжение в зале росло. Гости несколько заволновались. Кнарик замерла в ожидании. А Гортензия, преисполненная зависти произнесла:
– Как ты посмела явиться на мой бал в таком красивом платье?! – тон её был резким и угрожающим.
Кнарик растерялась от неожиданности такого поворота событий. Она не знала, что и сказать. А хозяйка впилась в неё испепеляющими глазами и продолжала:
– Платье, подобное твоему, достойна носить лишь королева! Оно изысканно, оно прекрасно! Твой наряд затмевает мой! Это неслыханная дерзость! Ты за это поплатишься!
Кнарик пыталась что-то ответить, как-то защитить себя, но Гортензия уже была вне себя от ярости. Она высоко подняла свою правую руку и сильно замахала веером, будто нагнетая ветер. Толпа, предвидя что-то недоброе, в ужасе отступила назад. Откуда ни возьмись ветер ворвался в стены замка, закружил вокруг Кнарик, трепал её волосы. А маркиза громко и раскатисто произнесла:
«Ветер, ветер, прилети!
За обиду отомсти!
Кнарик тварью обрати!»
И ветер всё кружил вокруг девушки. Он становился всё сильнее и сильнее. Кнарик в ужасе закрыла лицо руками. Все гости стояли в полной растерянности.
Едва кто-то успел опомниться, как Кнарик растворилась в пространстве, только маленькая птичка вспорхнула и заметалась под сводом замка. Повсюду слышались испуганные возгласы. Люди жались друг к дружке и указывали наверх:
– Смотрите это ласточка. Девушка превратилась в ласточку, – вторили они.
А Кнарик покружилась и юркнула в открытое оконце. Гортензии же этого было мало.
– Птица?! Почему птица?! Она должна была превратиться в жабу!
Нет, Кнарик не могла стать жабой, она же птичка. Маркиза, не помня себя, поспешила удалиться. Потрясённая толпа тоже не задержалась. Один за другим гости в панике покидали замок.
А в это время, ничего не подозревающий Белозор, корпел над эскизом очередного платья для какой-то юной модницы. Только тихий стук в окно отвлёк его внимание.
Он увидел странное дело — маленькая птичка билась о стекло. Белозор поспешил открыть створку. Птица влетела в дом и присела ему на плечо. Белозор сильно подивился — дикая тварь, а расположилась у него на плече, как ручная.
– Белозор, это я, твоя сестрица Кнарик. – Услышал он родной голос. Белозор, совершенно ошеломленный, взял птичку в руки.
– Как такое могло случиться, что моя сестра стала птицей?
И здесь Кнарик поведала ему о совсем недавних событиях. Всю ночь им было не до сна. Брат слишком переживал за сестру и винил во всём себя, что не уберег. Он давно был наслышан о злодеяниях Гортензии, но к нему маркиза благоволила, поэтому Белозор отказывался верить слухам и, как оказалось, совершенно напрасно… А чуть рассвело, он прямиком направился в замок злой маркизы. Только его там не ждали. Гортензия велела слугам никого не впускать. Заперлась в библиотеке и с ещё большим рвением принялась читать редкие книги. Как не старался Белозор попасть внутрь замка, ничего у него не вышло. Сильно опечаленный он направился домой. А Кнарик все дни напролет теперь летала, как и её сородичи. Вскоре она призналась брату, что зов природы влечёт её в далекую сторонушку. Глубокой осенью все ласточки улетают в тёплые края. Как не горько им с братом было расставаться, а это было неизбежно.
Но события продолжали развиваться самым неожиданным образом. В один день на пороге их дома появилась сама Гортензия. Вот уж кого в этом доме не ожидали увидеть, так это её. Однако незваная гостья выглядела довольной и спокойной. В руках она держала книгу.
– Вот, – начала Гортензия, – сотрясая воздух тяжелым фолиантом, – я дождалась. На днях из дальнего зарубежья мне прислано редкое издание. Оно стоило мне целого состояния, но я о том не сожалею. Здесь мне открылась тайна молодости, здоровья, красоты и долголетия. – При этих словах Гортензия бесцеремонно, не дожидаясь приглашения, села на стул.
– Здесь сказано, что в далёкой южной стране есть чудесный водопад. Он сокрыт в многочисленных лабиринтах скал и ущелий. За сотню километров слышен шум падающей с огромной высоты воды. И издали видны облака водяной пыли. Но редкий человек смог достичь его и испить чудесной влаги. А испив, больной выздоравливал, старик молодел. По большей части, страждущие сгинули, заплутав в лабиринтах гор. Но интересно то, что водопад этот доступен птицам. Лишь им известен путь к нему. Устав от долгого перелета, птахи летят туда, дабы восполнить утраченные силы. Достаточно всего несколько капель этой живительной влаги и молодость, красота, сила возвращаются. – Тут Гортензию даже затрясло.
– Белозор, – продолжала она, – у твоей сестры есть шанс снова стать человеком. Это странно, но моё заклинание подействовало на неё особым образом. Вместо жабы она вдруг обернулась ласточкой. Должно быть, секрет кроется в её необычном имени. И это судьба! Вскоре ей предстоит долгий перелёт. Природа увлечёт Кнарик лететь в теплые края, к тому самому заветному водопаду. Я надену ей на шею крохотный сосуд. Она наполнит его живительной влагой и донесёт до меня. Я выпью и снова стану молодой, прекрасной. В благодарность я верну сестрице облик девушки.
Другого выхода из сложившейся ситуации не было. И Белозор, и Кнарик согласились. Так всё и произошло. Гортензия надела маленький сосуд на тоненькую шейку Кнарик. Та покружилась на прощание вокруг родного дома. Затем прибилась к стайке сородичей и полетела в далёкую неведомую ей страну. Она поднялась высоко, высоко в небо и сверху созерцала бескрайние просторы своего родимого края. Наша земля так прекрасна! И Кнарик летела, летела, летела, пока на их пути не показался последний городок у самого берега Средиземного моря… Кнарик решила отстать от стайки. Захотелось попрощаться с родиной. Она пролетала над городскими улочками, наблюдая за горожанами. Люди суетились, куда-то торопились, что-то продавали, играли, танцевали — просто жили. И никому в этом городе не было дела до маленькой ласточки. Кнарик стало немного грустно. Она подлетела к городскому фонтанчику, что располагался в скверике, поплескалась в нём. Но в этот момент ей послышалась музыка, которая доносилась откуда-то издали. Музыка показалась Кнарик грустной и завораживающей.
Внезапно её разобрало любопытство. Она полетела на звук, который вывел маленькую птичку к городской площади. На ней было достаточно людно. Здесь же располагались торговые ряды. Продавалась свежевыловленная морская рыба. И ещё много всего. Но Кнарик искала, откуда же происходит звук и заприметила, наконец, юношу. Он стоял у стены большого белого дома, прикрыв глаза, играл свою грустную музыку на скрипке. А рядом с ним расположился старый пёс, он дремал. На земле лежала шляпа. Прохожие изредка кидали в неё монеты. А когда начало вечереть, юноша поднял шляпу с земли, потряс её и произнёс, обращаясь к собаке:
– Да уж, дружище, совсем не густо сегодня мы с тобой заработали, а впрочем, как и вчера и в любой другой день. Если так дело пойдёт, то мы станем с тобой голодать. Ну да ладно…
При этих словах юноша аккуратно сложил инструмент в футляр, взял в руки белую трость у стены, пристегнул поводок псу.
– Поберегись! – произнёс молодой человек, при этом постукивая тросточкой по земле.
Только теперь Кнарик заметила, что юноша слеп. А старый пёс служит ему поводырём. Молодой человек в сопровождении своего старого друга шёл вперёд, а Кнарик летела за ними вслед. Она сопроводила их до самого жилища. Квартирка их располагалась в углу первого этажа большого жилого дома. Юноша вошёл в дом, а через минуту вынес две миски для пса, одну с едой, другую с водой. Пёс радостно завилял хвостом и с жадностью набросился на угощение. Молодой человек гладил пса и приговаривал:
– Ешь, ешь, мой верный старый друг. Мой единственный товарищ, мои глаза. Ты заслужил свой ужин. Каждый день с твоей помощью я преодолеваю неблизкий путь до площади и обратно вот уже много лет.
Кнарик тронула эта сцена. Но ей еще нужно было нагнать своих пернатых сородичей. И она полетела в сторону моря. Путь был ещё очень долгим и утомительным. Зато каким счастливым и радостным был миг, когда на горизонте показалась земля. Кнарик с высоты птичьего полета смотрела вниз. Там все было иначе, нежели на её родине. Но диковинная земля тоже по- своему была прекрасна.
В какой-то миг будто стал слышаться странный грохочущий шум. По мере того, как стайка сородичей летела всё дальше и дальше, шум становился всё сильней. А несколько позже завиднелись клубы белого дыма. Облако водяной пыли поднялось на сотни метров вверх. И показались огромные радуги, образовавшиеся в брызгах и тумане. Сильнейшее волнение охватило Кнарик. С высоты птичьего полета ей открылось совершенно неповторимое и неописуемое зрелище. Сквозь огромную отвесную скалу вырывались тысячи тон подземной реки, производя плотный туман и громовой рёв. Могущественный каскад реки, устремлялся в бездонное ущелье. С высоты Кнарик разглядела многочисленные островки на гребне водопада. Ничто, виденное ею прежде, не могло сравниться с этим чудом света. Птицам, конечно же, нет дела до этой красоты, но Кнарик была заворожена этим потрясающим зрелищем.
Стайка ласточек приблизилась к водопаду. Они подлетали, устраивались поудобней на уступах, островках и пили чудесную воду, дабы восполнить силы.
Ужасающий грохот воды их совсем не пугал. И силы Кнарик были почти на исходе. Она последовала примеру ласточек. Нашла небольшой уступчик, приземлилась и стала пить. Вода показалась ей необыкновенно вкусной. Глоточек за глотком жажда и усталость исчезали. В скором времени она почувствовала огромный прилив сил, будто не было тысяч километров перелёта. Теперь скакала с уступа на уступ, с уступа на уступ. В этот миг она вдруг заприметила буквы, высеченные на скале. Кнарик подлетела поближе и прочла:
«Испей, дружок, воды, коль помыслы твои чисты…».
Она не поняла значения данных слов, но это явно следы присутствия здесь человека. Кнарик показалось подобное невероятным. Человеку невозможно никак сюда добраться.
Полное блаженство захлестнуло её. Она взлетела вверх и стала радостно кружить над водопадом. Несколько в стороне за многочисленными лабиринтами скал, ущелий, каньонов, Кнарик увидела ровные спокойные леса, тихие воды лагун, в которых скрывались гиппопотамы и крокодилы. Она наслаждалась райским уголком. Повсюду безмятежно летала, пока не пришла пора возвращаться.
Птицы набирались сил у чудесного водопада, готовились к дальнему перелёту. Кнарик не стала исключением. Она все пила и пила вкусную воду. Затем изловчилась, зачерпнула водички из волшебного водопада в крохотный сосуд, взлетела вверх, бросила
прощальный взгляд и примкнула к стайке. Теперь птицы держали обратный путь. Кнарик с волнением предвкушала встречу с любимым братцем. И особый трепет вызывало осознание того, что в скором времени она вновь обретёт человеческий облик. С этими мыслями она летела на родимую сторонушку. А внизу уже показалось море. Сильный ветер вздымал огромные волны вверх. Большие корабли с высоты птичьего полета казались маленькими щепками. Грозные волны подбрасывали их вверх. А судёнышки плыли и плыли.
Прошло ещё очень много времени и много дней пути, прежде чем показался родимый берег. Сердечко маленькой птички сильно забилось от волнения. А вот и тот самый прибрежный городок, где на городской площади рыбаки продают свежую рыбу, а у стены большого белого дома слепой музыкант играет свою грустную музыку. И верный старый пёс лежит у его ног. Кнарик непременно захотелось навестить своих старых знакомых и справиться о их делах. Она отстала от своей стайки и направилась на площадь. Но у большого белого дома их не оказалось. Тогда Кнарик, почуяв неладное, полетела к их жилищу. Предчувствие не обмануло. Юноша сидел на улице подле своего пса. Гладил, казалось почти бездыханное, тело. Слёзы ручьями текли из его слепых глаз. Он причитал:
– Мой верный, мой единственный друг, многие годы ты служил мне верой и правдой. Никогда не предавал меня. Ты был моими глазами и моей семьей. – При этих словах юноша двигал миску с водой умирающему псу и продолжал:
– Проклятая старость добралась до тебя. Я слеп, но готов отдать и слух, только бы ты не покидал меня.
Казалось, старая собака прониклась его речью и страданиями. Пёс на миг открыл глаза и заскулил. Кнарик почувствовала себя дурно. Ей было больно и тяжело наблюдать эту душераздирающую сцену. Она вспорхнула с ветки и полетела прочь. Вновь и вновь в её голове звучали слова юноши. Её крохотное пернатое сердечко сжалось. «Пусть маркиза Гортензия никогда не станет молодой, пусть я навсегда останусь птицей», – решила она для себя и при этих мыслях повернула назад к дому юноши. Старый пёс, собрав последние силы, лакал воду из миски. Кнарик изловчилась и выплеснула содержимое крохотного сосуда на своей шее в миску пса. А пёс лакал и лакал. Юноша плакал. Как вдруг, пёс и вовсе обмяк, его глаза закрылись, но лишь на мгновение, чтобы открыться вновь. Затем пёс зашевелил лапами и поднялся.
– Что за чудо? – удивлялся юноша.
А собака теперь ещё и залаяла, завиляла хвостом. Стала лизать лицо своего хозяина.
– Как же это возможно? – не веря в происходящее, говорил скрипач.
Однако пёс совсем стал резвым. Он прыгал, скакал, лаял.
Юноша не помнил себя от радости. Он трепал пса за шёрстку:
– Чудо, право чудо, – вторил он, – я слышал трепыхание крылышек, должно быть, это ангел спустился с небес и вернул тебя к жизни.
Огромное облегчение и отрада поселились в маленьком сердечке Кнарик. Она поспешила вперёд, дабы нагнать свою стайку. Но другая тревога теперь терзала её. Как без волшебных капель явится она к Гортензии?…
Вот родной дом. Она уже завидела знакомую крышу. Город преобразился с приходом весны. Фруктовые деревья в белом цвету сверху походили на невест в подвенечных платьях. Кнарик ещё быстрее полетела к дому. Форточка была открыта. Брат давно поджидал её. Кнарик влетела в форточку и села на плечо любимому братцу. Он аккуратно взял её обеими руками и прижал к груди. Кнарик слышала, как сильно стучит его сердце от радости.
– Сестрица моя, – говорил он, – я уж не чаял тебя увидеть снова. Думал, что сгинула ты в пути бесследно.
– Что ты, братец! Я так много повидала на своём долгом пути. Заморские земли и разные чудеса. Вот живёшь ты и не знаешь, что там за морем живут люди и кожа у них не такая белая, как у нас, а тёмная, как шоколад.
– Да что ты, сестрица, отчего ж она у них такая тёмная? Там быть может и не люди вовсе, а демоны какие?…
Кнарик рассмеялась:
– Да люди они, люди. Живут, хозяйство по-своему ведут. Природу чтут.
– О заморских странах после расскажешь. А сейчас нам надо поспешить. Маркиза сильно заждалась. Который день уж себе места не находит. Всё тебя дожидается. – При этих словах он заглянул в крохотный сосудик, но тот был пуст.
– Неужто не нашла ты тот самый заветный водопад? – с грустью в голосе спросил её брат.
И сестре ничего не оставалось, как рассказать ему правду.
– Я не могла поступить иначе, – закончила свой рассказ Кнарик такими словами.
– Но что же нам теперь делать? – сокрушался портной.
– Мы обманем маркизу — нальём в сосуд простой воды.
– Но простая вода не вернёт ей молодость. И тогда маркиза вовсе сотрёт нас с лица земли.
– Тогда скажем, что я ещё не нашла заветного водопада и попрошу отсрочку до следующей весны.
Белозор вздохнул. Тяжело было на душе. Такое положение вещей не предвещало ничего хорошего, но другого выхода у них не было. На том и порешили.
Нужно ли описывать, в какое негодование пришла Гортензия, когда услышала, изложенное выше. Она вопила, как сирена. Всю долгую зиму она ждала, ждала, ждала… Первым её порывом было изничтожить и Кнарик , и её брата. Но Белозор упал на колени и молил дать сестре отсрочку до следующей весны. И маркиза уступила. Слишком велико было желание — обрести молодость. Самым чудесным и непостижимым образом из всех на кого она наложила своё заклинание, только Кнарик вместо рептилии превратилась в птичку. Только она могла достичь заветного водопада и зачерпнуть воды. Ведь другие птицы не разумны. Гортензии ничего не оставалось, как стиснуть зубы и терпеливо ждать следующей весны.
Всё лето днём Кнарик летала по родным полям и лесам, а вечерами рассказывала брату о чужеземных странах, а он не уставал её слушать. Столь интересны и красочны были её рассказы. И только Гортензия не замечала красот природы за окном. Она разглядывала вновь появившиеся морщинки на лице и выдергивала седые волоски. Одним словом по-прежнему была несчастлива и зла.
А меж тем осень окрасила природу своими красками. Некогда зелёные леса теперь были багровыми и жёлтыми. Кнарик рассказывала брату, что быть птицей не так уж и плохо. Ощущение полёта бесконечно восхитительно. Созерцать землю сверху прекрасно.
Птицы сбивались в косяки и улетали в далёкие, уже знакомые им края. Ласточки тоже своими стайками отбывали на юг. Маркиза дала Кнарик недружелюбные наставления в дорогу. Белозор в очередной раз проводил сестру. Кнарик теперь уже всё было знакомо в пути. Она молчаливо приветствовала известные ей деревушки и города. До тех пор пока не добрались птицы до прибрежного города, где жила необычная пара её старых знакомых. И на этот раз Кнарик решила их проведать. Всё ли ладно в их дружной семье? Она полетела на знакомую ей площадь. Уже издали послышалась знакомая музыка. Она звучала всё так же грустно. Кнарик обрадовалась, завидев молодого скрипача и его собаку. Юноша играл на инструменте, пёс скакал подле, веселя прохожих. Юноша потряс шляпу с монетами:
– В последнее время, благодаря твоим трюкам, мы зарабатываем гораздо больше, – говорил юноша, довольный собой и своим другом.
Кнарик убедилась, что всё у них хорошо и полетела прочь нагонять свою стайку. Настигла она своих пернатых сородичей уже над морем. Дул тёплый, лёгкий бриз. Птицы летели, летели, летели… Тысячи километров вперёд. И вновь завиднелся чужеземный берег. Во всей своей красе он располагался внизу. Послышался знакомый шум чудесного водопада. И птицы летели на этот шум всё дальше и дальше. И когда, наконец, горы, отвесные скалы, ущелья появились на горизонте, Кнарик полетела ещё быстрее. Дорога к водопаду была ей уже знакома. У неё снова перехватило дух. Совершенно завораживающее зрелище. Она так много рассказывала об этом брату. Жаль, что он никогда этого не сможет узреть. Кнарик кинулась к оглушающему водопаду. Устроилась на уступе и пила чудесную воду. Силы почти оставили её, так утомителен и долог был перелёт. И вновь она заметила надпись, высеченную на скале:
«Испей, дружок, воды, коль помыслы твои чисты…»
Так, не поняв значения слов, Кнарик полетела поприветствовать знакомые просторы. Свысока она видела диковинных животных, обитающих в этой среде. Жирафы, тигры, бегемоты… Ей было любопытно за ними наблюдать. Так и пролетала она до поры, пока зов природы не увлёк в обратный путь. А когда пришло время возвращаться, Кнарик снова зачерпнула воды из чудесного водопада в крохотный сосуд и отправилась со своими пернатыми друзьями к родным берегам. Она с грустью прощалась с краем, ставшим ей близким и дорогим, осознавая, что больше сюда не вернётся. Как только маркиза выпьет содержимое сосуда, молодость и силы вернуться к ней и за это она обратит Кнарик в девушку. Но вот, преодолев Средиземное море, она увидела родимый берег. Сердечко маленькой птички сильно забилось от волнения. Вот он, тот самый прибрежный, рыбацкий городок. Она по традиции полетела проведать своих старых знакомых — скрипача и его собаку. На площади их не застала. Полетела к дому. Юноша сидел у дома на лавочке. Пёс скакал рядом. Кнарик отметила про себя, что даже шёрстка у помолодевшего пса стала гладкой и блестящей. И озорничал он пуще прежнего. Во дворе их большого дома соседи явно что-то праздновали. Юноши и девушки лихо отплясывали под задорную музыку. Слепой музыкант притопывал в такт ногой. Его верный пёс тянул зубами хозяина за куртку, приглашая потанцевать. А молодой человек гладил своего верного друга и приговаривал:
– Ах, мой славный пёс, ты глуп, но нет в том твоей вины. Я никогда не смогу так же беззаботно веселиться, как эти молодые здоровые юноши и девушки.
В стороне был сильный шум и веселье. Молодёжь прыгала через костёр, танцевала, смеялась. Парни догоняли девушек и целовали их в раскрасневшиеся щёчки. Пёс всё тянул своего хозяина в круг веселья. Скрипач вдруг погрустнел. Он поднялся с лавочки, ощупывая руками стену, отправился в дом. А Кнарик полетела прочь нагонять свою стайку. Но трогательная картина и слова юноши не оставляли её. «Пусть маркиза Гортензия никогда не помолодеет, пусть я останусь птицей или вовсе исчезну с лица земли», – решила она для себя и вернулась в город. Маленькая ласточка юркнула в форточку уже знакомого дома. Слепой скрипач держал в одной руке графин с водой, другой нащупал стакан и лил в него воду, немного расплескав её по столу. Кнарик исхитрилась и вылила содержимое маленького сосуда, висевшего у неё на шее, в стакан. Юноша всего на миг замер на месте, будто к чему-то прислушиваясь, поднёс стакан к губам и выпил.
В следующий миг он вдруг зажмурился и закрыл лицо ладонями.
– Что-то голова закружилась, – произнёс он вслух.
А Кнарик наблюдала. Молодой человек отнял руки от лица и приоткрыл глаза.
– Ай, – застонал он, – что за чудеса? Я будто вижу! – радостно воскликнул он. – Молодой человек моргал и моргал. Закрывал руки ладонями и вновь открывал, не веря в происходящее.
– Я вижу! Я зрячий! – радостно восклицал он. Хватал попавшиеся предметы в руки и повторял:
– Это яблоко, это расчёска…и я её вижу! Вижу! Это чудо! Мне снова слышалось трепыхание крылышек. Это ангел вновь посетил наше скромное жилище. Хвала Богу и всем святым! Молодой человек стремительно выскочил на улицу. Он ликовал, преисполненный большой радости. А пёс кидался ему на грудь, озорничал и резвился
Кнарик же с лёгким сердцем полетела прочь к родному дому. Как и в предыдущий раз, её давно здесь ждали. Радость брата от встречи сменилась огорчением, когда он снова услышал историю сестры. Едва волоча ноги, он побрёл во дворец к злой маркизе с недоброй вестью. На этот раз он сказал миледи, что Кнарик зачерпнула воды из чудесного водопада, но сосуд расплескался в пути. Гортензия впала в ярость. Она крушила всё вокруг:
– Уничтожу! Сотру в порошок! Велю коршунам заклевать её до смерти!
Белозор никогда ещё не видел маркизу в подобном припадке. Ему ничего не оставалось делать, как упасть на колени и молить её дать ещё одну
попытку. Тут Гортензия чуть остыла. Тот факт, что водопад всё же найден, её воодушевил. Ей страсть, как хотелось обрести утраченную молодость, вернуть былую красоту. И она объявила, что даст Кнарик последний шанс. Но если следующей весной она так и не дождётся заветной влаги, то несдобровать тогда ни Кнарик, ни самому Белозору.
А с наступлением осени сестрица Белозора вновь полетела в далёкую страну, по уже известному маршруту. Она залетела и в городок, что располагался на побережье, и навестила старых друзей. Они теперь жили счастливо. На площади скрипач играл только весёлую музыку. Люди собирались вокруг и танцевали. Множество монет со звоном сыпалось в новую шляпу скрипача. А пёс веселил окружающих разными трюками.
Затем она полетела над морем. Кнарик полюбила эти чужеземные тёплые берега. Они покорили её сердечко своей дивной природой. Ещё через некоторое время пути послышался и тот самый странный, но уже знакомый, шум. Набравшись сил, полетела приветствовать знакомый край. Вот ей видится стадо слонов. Они подошли к краю реки и пьют воду, поливают себя из хобота. Прекрасный ландшафт приводил её в восторг и восхищение снова и снова. И в этот раз она прочла надпись на скале, но так и не постигла смысла. Продолжала беззаботно летать.
А когда настало время возвращаться, зачерпнула водицы из заветного водопада, полетела домой. Ещё раз навестила молодого музыканта и собаку. К радости Кнарик, у них появились друзья. Птичка нагнала свою стайку и направилась домой. Сейчас Кнарик поняла, что ей безумно нравится быть птицей, даже жаль, что скоро всё изменится. Парить высоко в небе, конечно же, прекрасно. С этими мыслями она влетела в открытое окно родного дома. Белозор давно её поджидал. Порадовавшись встречи, они вместе поспешили в замок маркизы. Гортензия, совсем старая и сморщенная, скорее от злости и отчаяния, чем от бремени лет, восседала в своей комнате. Ей никого не хотелось видеть. Она совсем отказалась от еды, впала в полную тоску. Кнарик подлетела к ней и приземлилась на туалетный столик.
Маркиза в сей же миг воспряла духом.
– Кнарик, ты ли это?!… Да полон ли сосуд?…
Гортензия сняла маленькую ношу с ласточки. Сильная отрада наполнила её сердце. Дрожащей рукой, осторожно, дабы не расплескать содержимое сосуда, опрокинула себе в рот. Перевела дух и замерла на месте в ожидании. И чудо свершилось. Волосы, лицо, глаза , осанка – всё на глазах преображалось. Гортензия смотрела на свои руки, которые молодели. Радостное волнение охватило её. Она побежала к самому большому зеркалу, сорвала с него покрывало и стала любоваться собой. В зеркале отражалась прекрасная молодая женщина. Маркиза трогала своё лицо, волосы и смеялась. Смеялась от радости, так молода она была и так красива. Гортензия закружилась в танце. Она кружилась, всё смеялась и кружилась. Кнарик и Белозор наблюдали за ней со стороны. Но в следующий миг стало происходить что-то странное. Ещё мгновение назад помолодевшая, красивая маркиза вдруг стала стареть. Время для неё начало обратный отсчёт. Миледи, заметив изменения, перестала кружиться. Она завопила, заголосила, заметалась в отчаянии и в считанные секунды обратилась в прах, чёрной пылью просыпалась на пол. В следующий миг, как маркизы не стало, её чары разрушились. Кнарик снова приняла человеческий облик, а следом и все остальные, кто прежде был заколдован ведьмой. Только теперь Кнарик поняла значение слов высеченных на отвесной скале:
«Испей, дружок, воды коль помыслы твои чисты»
Помыслы маркизы были слишком черны. Она получила по заслугам. Большая радость и счастье воцарилось в замке. По этому случаю устроили большое празднование. А что до миледи, то чёрную пыль, что остался от неё, смели в совочек и развеяли по ветру. Прислушайтесь повнимательней, когда на улице завывает сильный ветер, он будто поёт— «Гор-тен-зия, Гор-тен-зи-я-я-я-я»
Хранители сказок | Сказки Гурьева Оксана Николаевна
