Царь-медведь

Хранители сказок | Русские народные сказки в обработке Афанасьева Александра Николаевича

Русская народная сказка

Жил себе царь с царицею, детей у них не было. Царь поехал раз на охоту красного зверя да перелетных птиц стрелять. Сделалось жарко, захотелось ему водицы испить, увидал в стороне колодец, подошел, нагнулся и только хотел испить — царь-медведь¹ и ухватил его за бороду: «Пусти», — просится царь. «Дай мне то, чего в доме не знаешь; тогда и пущу». — «Что ж бы я в доме не знал, — думает царь, — кажись, все знаю… Я лучше, — говорит, — дам тебе стадо коров». — «Нет, не хочу и двух стад». — «Ну, возьми табун лошадей». — «Не надо и двух табунов; а дай то, чего в доме не знаешь».

Царь согласился, высвободил свою бороду и поехал домой. Входит во дворец, а жена родила ему двойни: Ивана-царевича и Марью-царевну; вот чего не знал он в доме. Всплеснул царь руками и горько заплакал. «Чего ты так убиваешься?» — спрашивает царица. «Как мне не плакать? Я отдал своих деток родных царю-медведю». — «Каким случаем?» — «Так и так», — сказывает царь. «Да мы не отдадим их!» — «О, никак нельзя! Он вконец разорит все царство, а их все-таки возьмет».

Вот они думали-думали, как быть? Да и придумали: выкопали преглубокую яму, убрали ее, разукрасили, словно палаты, навезли туда всяких запасов, чтоб было что и пить и есть; после посадили в ту яму своих детей, а поверх сделали потолок, закидали землею и заровняли гладко-нагладко.

В скором времени царь с царицею померли, а детки их растут да растут. Пришел, наконец, за ними царь-медведь, смотрит туда-сюда: нет никого! Опустел дворец. Ходил он, ходил, весь дом выходил и думает: «Кто же мне про царских детей скажет, куда они девались?» Глядь — долото в стену воткнуто. «Долото, долото, — спрашивает царь-медведь, — скажи мне, где царские дети?» — «Вынеси меня на двор и брось наземь; где я воткнусь, там и рой». Царь-медведь взял долото, вышел на двор и бросил его наземь; долото закружилось, завертелось и прямо в то место воткнулось, где были спрятаны Иван-царевич и Марья-царевна. Медведь разрыл землю лапами, разломал потолок и говорит: «А, Иван-царевич, а, Марья-царевна, вы вот где!.. Вздумали от меня прятаться! Отец-то ваш с матерью меня обманули, так я вас за это съем». — «Ах, царь-медведь, не ешь нас, у нашего батюшки осталось много кур и гусей и всякого добра; есть чем полакомиться». — «Ну, так и быть! Садитесь на меня; я вас к себе в услугу возьму».

Они сели, и царь-медведь принес их под такие крутые да высокие горы, что под самое небо уходят; всюду здесь пусто, никто не живет. «Мы есть-пить хотим», — говорят Иван-царевич и Марья-царевна. «Я побегу, добуду вам и пить и есть, — отвечает медведь, — а вы пока тут побудьте да отдохните». Побежал медведь за едой, а царевич с царевною стоят и слезно плачут. Откуда не взялся ясный сокол, замахал крыльями и вымолвил таково слово: «Ах, Иван-царевич и Марья-царевна, какими судьбами вы здесь очутились?» Они рассказали. «Зачем же взял вас медведь?» — «На всякие послуги». — «Хотите, я вас унесу? Садитесь ко мне на крылышки». Они сели; ясный сокол поднялся выше дерева стоячего, ниже облака ходячего и полетел было в далекие страны. На ту пору царь-медведь прибежал, усмотрел сокола в поднебесье, ударился головой в сырую землю и обжег ему пламенем крылья. Опалились у сокола крылья, опустил он царевича и царевну наземь. «А, — говорит медведь, — вы хотели от меня уйти; съем же вас за то и с косточками!» — «Не ешь, царь-медведь; мы будем тебе верно служить». Медведь простил их и повез в свое царство: горы всё выше да круче.

Прошло ни много, ни мало времени. «Ах, — говорит Иван-царевич, — я есть хочу». — «И я!» — говорит Марья-царевна. Царь-медведь побежал за едой, а им строго наказал никуда не сходить с места. Сидят они на травке на муравке да слезы ронят. Откуда не взялся орел, спустился из-за облак и спрашивает: «Ах, Иван-царевич и Марья-царевна, какими судьбами очутились вы здесь?» Они рассказали. «Хотите, я вас унесу?» — «Куда тебе! Ясный сокол брался унести, да не смог, и ты не сможешь!» — «Сокол — птица малая; я взлечу повыше его; садитесь на мои крылышки». Царевич с царевною сели; орел взмахнул крыльями и взвился еще выше. Медведь прибежал, усмотрел орла в поднебесье, ударился головой о сыру землю и опалил ему крылья. Спустил орел Ивана-царевича и Марью-царевну наземь. «А, вы опять вздумали уходить! — сказал медведь. — Вот я же вас съем!» — «Не ешь, пожалуйста; нас орел взманил! Мы будем служить тебе верой и правдою». Царь-медведь простил их в последний раз, накормил-напоил, и повез дальше…

Прошло ни много, ни мало времени. «Ах, — говорит Иван-царевич, — я есть хочу». — «И я!» — говорит Марья-царевна. Царь-медведь оставил их, а сам за едой побежал. Сидят они на травке на муравке да плачут. Откуда не взялся бычок-др….нок, замотал головой и спрашивает: «Иван-царевич, Марья-царевна! Вы какими судьбами здесь очутились?» Они рассказали. «Хотите, я вас унесу?» — «Куда тебе! Нас уносили птица-сокол да птица-орел, и то не смогли; ты и подавно не сможешь!» — а сами так и разливаются, едва во слезах слово вымолвят. «Птицы не унесли, а я унесу! Садитесь ко мне на спину». Они сели, бычок-др….нок побежал не больно прытко. Медведь усмотрел, что царевич с царевною уходить стали, и бросился за ними в погоню. «Ах, бычок-др….нок, — кричат царские дети, — медведь гонится». — «Далеко ли?» — «Нет, близко!»

Только было медведь подскочил да хотел сцапать, бычок понатужился… и залепил ему оба глаза. Побежал медведь на сине море глаза промывать, а бычок-др….нок все вперед да вперед! Царь-медведь умылся да опять в погоню. «Ах, бычок-др…нок! Медведь гонится». — «Далеко ли?» — «Ох, близко!» Медведь подскочил, а бычок опять понатужился… и залепил ему оба глаза. Пока медведь бегал глаза промывать, бычок все вперед да вперед! И в третий раз залепил он глаза медведю; а после того дает Ивану-царевичу гребешок да утиральник и говорит: «Коли станет нагонять царь-медведь близко, в первый раз брось гребешок, а в другой — махни утиральником».

Бычок-др….нок бежит все дальше и дальше. Оглянулся Иван-царевич, а за ними царь-медведь гонится: вот-вот схватит! Взял он гребешок и бросил позадь себя — вдруг вырос, поднялся такой густой, дремучий лес, что ни птице не пролететь, ни зверю не пролезть, ни пешему не пройти, ни конному не проехать. Уж медведь грыз-грыз, насилу прогрыз себе узенькую дорожку, пробрался сквозь дремучий лес и бросился догонять; а царские дети далёко-далёко! Стал медведь нагонять их, Иван-царевич оглянулся и махнул позадь себя утиральником — вдруг сделалось огненное озеро: такое широкое-широкое! Волна из края в край бьет. Царь-медведь постоял, постоял на берегу и поворотил домой; а бычок-др….нок с Иваном-царевичем да с Марьей-царевной прибежал на полянку.

На той на полянке стоял большой славный дом. «Вот вам дом! — сказал бычок. — Живите — не тужите. А на дворе приготовьте сейчас костер, зарежьте меня да на том костре и сожгите». — «Ах! — говорят царские дети. — Зачем тебя резать? Лучше живи с нами; мы за тобой будем ухаживать, станем тебя кормить свежею травою, поить ключевой водою». — «Нет, сожгите меня, а пепел посейте на трех грядках; на одной грядке выскочит конь, на другой собачка, а на третьей вырастет яблонька; на том коню езди ты, Иван-царевич, а с тою собачкой ходи на охоту». Так все и сделалось.

Вот как-то вздумал Иван-царевич поехать на охоту; попрощался с сестрицею, сел на коня и поехал в лес; убил гуся, убил утку да поймал живого волчонка и привез домой. Видит царевич, что охота идет ему в руку, и опять поехал, настрелял всякой птицы и поймал живого медвежонка. В третий раз собрался Иван-царевич на охоту, а собачку позабыл с собой взять. Тем временем Марья-царевна пошла белье мыть. Идет она, а на другой стороне огненного озера прилетел к берегу шестиглавый змей, перекинулся красавцем, увидал царевну и так сладко говорит: «Здравствуй, красная девица!» — «Здравствуй, добрый молодец!» — «Я слышал от старых людей, что в прежнее время этого озера не бывало; если б через него да был перекинут высокий мост — я бы перешел на ту сторону и женился на тебе». — «Постой! Мост сейчас будет», — отвечала ему Марья-царевна и бросила утиральник: в ту ж минуту утиральник дугою раскинулся и повис через озеро высоким, красивым мостом. Змей перешел по мосту, перекинулся в прежний вид, собачку Ивана-царевича запер на замок, а ключ в озеро забросил; после того схватил и унес царевну.

Приезжает Иван-царевич с охоты — сестры нет, собачка взаперти воет; увидал мост через озеро и говорит: «Верно, змей унес мою сестрицу!» Пошел разыскивать. Шел-шел, в чистом поле стоит хатка на курьих лапках, на собачьих пятках. «Хатка, хатка! Повернись к лесу задом, ко мне передом». Хатка повернулась; Иван-царевич вошел, а в хатке лежит баба-яга костяная нога из угла в угол, нос в потолок врос. «Фу-фу! — говорит она. — Доселева русского духа не слыхать было, а нынче русский дух воочью проявляется, в нос бросается! Почто пришел, Иван-царевич?» — «Да если б ты моему горю пособила!» — «А какое твое горе?» Царевич рассказал ей. «Ну, ступай же домой; у тебя на дворе есть яблонька, сломи с нее три зеленых прутика, сплети вместе и там, где собачка заперта, ударь ими по замку: замок тотчас разлетится на мелкие части. Тогда смело на змея иди, не устоит супротив тебя».

Иван-царевич воротился домой, освободил собачку — выбежала она злая-злая! Взял еще с собой волчонка да медвежонка и отправился на змея. Звери бросились на него и разорвали в клочки. А Иван-царевич взял Марью-царевну, и стали они жить-поживать, добра наживать.

Ссылки:

¹ Слово это на местном наречии выговаривается: ведметь.